MIND.IN.A.BOX

about
about
news
discography
lyrics
reviews
interviews
things
tourdates
photo
video
video
links
links

 

twitter rss
facebook myspace

(III) Путь

Вдохновлено альбомом mind.in.a.box "Lost Alone"

Я нажал кнопку включения трансцендера, но сначала ничего не происходило. Лежа на кровати, я уставился в потолок, на котором остались следы протечки, и ждал. Я закрыл глаза. По мне разливалась усталость, вдавившая меня в матрац. Шум в ушах стал уже делом привычным. Потом я начал ворошить содержимое своей головы, как это обычно происходит, когда я начинаю грезить. А со мной это бывает. Ну, то есть, грезы. Тут сомнений нет.

Я всё сразу узнал. Кольцо яркого света, горизонт сразу превратился в сплошную светящуюся полоску. Машины, которые ехали очень быстро, и, казалось, создавали своими фарами весь этот свет; может, они сами состояли из света, я не знаю. Передо мной толпа людей, бесчисленные, одетые в темное люди, которые сразу стали маленькими. А посреди светлая точка, лицо, обращенное ко мне. Это было ее лицо. Это чужое лицо, которое нельзя было узнать, но которое казалось мне таким знакомым. Она позвала меня. Я это понял, хотя и не слышал ее, да и она была слишком далеко, такая крошечная, удалявшаяся вместе с толпой. Она явно шла спиной вперед. Сомнений нет: я находился в своем постоянно повторяющемся кошмарном сне. В кошмаре, в конце которого я беззвучно плакал, оставшись совсем один. Во сне, от которого я надеялся избавиться с помощью этого маленького прибора, обещавшего блаженство. С большим усилием мне удалось открыть глаза и сорвать электроды с головы.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы придти в себя. Что это означает? Другие люди пользуются трансцендерами, чтобы убежать от своих забот, а меня забросило прямо в самый их эпицентр. В болезненную игру воображения. Или я ошибался, это была не игра воображения? Может, я сошел с ума или близок к тому, чтобы потерять рассудок. А вообще, можно заметить, что становишься сумасшедшим? Или суть сумасшествия как раз в том, чтобы принимать невозможное за действительное? Могут ли возникать такие мысли, если ты уже сошел с ума?

Я решил ответить для себя на последний вопрос отрицательно. Я не спятил. А трансцендер неисправен. Вот и все. Но у меня же есть еще два. Завтра я попробую еще раз, но перед этим надо как следует отдохнуть.

На следующий день я позвонил в офис и сказал, что заболел. Может быть, я, тем самым, навлек на себя подозрение. Однако в определенный момент я был убежден, что не являюсь человеком, которому доверили бы подрывную деятельность. Я еще никогда не нарушал закон. Или... ну, чтобы оставаться честным, надо сформулировать иначе; эта запись потеряет смысл, если я начну лгать: я никогда не попадался, когда переставал следовать тому, что здесь называют "законом". Даже история с поддельными пропусками, с которыми мы с L. хотели пересечь границу четырнадцать лет назад, так и не вышла наружу. А если и вышла, то я об этом ничего не знаю. Может такое быть, что где-то существуют секретные файлы. Обо мне. Об L. Да, я повторяюсь, но этот факт представляется мне важным. Тот, кто когда-нибудь прочитает данный документ — молюсь, чтобы это не был кто-то из вас, — может быть, лучше в этом разберется: мною часто овладевает это холодное чувство, что постоянная слежка ведется за каждым. Что холодный взгляд власти не знает преград. Какими бы средствами это ни достигалось.

В то время мы с L. долго лежали в засаде со своими пропусками на пограничном пункте, расположенном на окраине города, и ждали, как L. выразился, "подходящего момента." О том, как такой момент должен выглядеть, мы представления не имели. Но когда мы лежали там в пыли, уткнув нос в смердящую плесенью землю и устремив взгляд на пограничный пункт, мы вдруг увидели двух университетских товарищей, которые приближались к будке КПП. Они в те годы посещали тот же семинар, что и мы, и, похоже, делали то, что и мы собирались сделать. Они что-то вытащили из карманов, что-то, что они показали дежурному, который сделал им приглашающий жест рукой. Мы стали свидетелями того, как через несколько минут их увезли в черном пикапе без номеров. Вот тут нас охватил страх. Как будто нам кто-то дал знак. Мы одновременно вскочили и, пригнувшись, спрятались за высохшими кустами, а потом за выпотрошенной машиной, которые придавали этой аномальной зоне ощущение поля битвы былых времен. Когда мы были вне поля видимости пограничников, мы побежали. Мы молча бежали рядом, не оборачиваясь и не смея взглянуть друг на друга. Ни я, ни L. ни разу не проронили потом ни слова об этих событиях. Пропуск я уничтожил той же ночью; по моим представлениям, L. сделал то же самое.

Больше этих двух парней мы на семинаре не видели.

Я уже целую вечность о них не думал. Тогда я изо всех сил старался отделаться от навязчивых мыслей о том, что с ними сталось, чтобы не сойти с ума. Удалить их из своей памяти так же, как я уничтожил пропуска. Вскоре стало казаться, что я их забыл. Но сейчас, в этот самый момент, они снова пришли ко мне на ум. K. и S., перебежавшие. Они были моложе меня и L., но уже почти заканчивали учебу. Вероятно, их исчезновение выполняет важную роль в головоломке, элементы которой снова и снова падают мне под ноги, а я никак не могу их сложить. Может быть, спустя столько лет они все еще играют какую-то роль. Уж не знаю, считать эти мысли утешительными или ужасающими.

А я что, тоже исчез? Те, кто меня знал, никогда меня не увидят? Буду ли я когда-нибудь "играть какую-то роль" для кого-то безымянного в будущем?

Рука устала писать, веки отяжелели, но официант как раз поставил передо мной еще одну чашку кофе. Кофе крепкий и хорошо пахнет. Я поднимаю глаза от стола, скольжу взглядом по схематичным фигурам, сидящим за другими столами, и тут я понимаю, что я уже несколько недель не видел ни одного знакомого. Кроме женщины в моих грезах.

Но я хотел, я должен рассказать о трансцендерах. В общем, я сажусь за кухонный стол. Перед собой я разложил три аппарата, которые я нашел под верстаком в подвале цеха N11. Покрытых недельной пылью. Или месячной. Тансцендер, который я опробовал накануне и который порадовал меня старым добрым ночным кошмаром, лежал слева. Я брал в руки один прибор за другим, сравнивал корпуса, кабели, транслирующий шар. На вид они были абсолютно идентичны. Без проведения точных исследований невозможно было определить, почему один из трансцендеров отправил меня в мой кошмар. И было ли это результатом дефекта. После некоторого колебания я выбрал прибор, который лежал посередине. На этот раз я решил сидеть за столом. Прямо. Так я хотел добиться того, чтобы усталость не сыграла со мной злую шутку, чтобы не смешивались нежелательные грезы и желательные галлюцинации, потому что я, конечно, не выспался. Всю ночь ворочался, лишь время от времени проваливаясь в сумеречное состояние, в котором не отдохнешь, но которое не беспокоило меня кошмаром. По крайней мере.

На этот раз я быстрее прикрепил электроны на голове. Я щелкаю выключателем. Глаза не закрываю и таращусь в окно, за которым грязный смрад окрасил голубизну неба в серо-желтый цвет. А потом и окно, и небо покрылись пестрыми полосками, которые начали вокруг меня кружиться, все быстрее и быстрее. И тут я увидел кольцо света. Это проклятое кольцо света. Все было как вчера. В точности как вчера. Как всегда.

Я был в ярости, кричал в сторону женщины, которая только что вынырнула из людской массы, но из моего горла не выходило ни звука. В тот момент, когда я отлепил металлические пластины от кожи головы, мой собственный крик оглушил меня.

Что это было? Со мной что-то было не так? С трансцендерами? Что значит это видение? Чтобы завершить начатое, я взял последний прибор и подключился к нему.

Результат был точно такой же.

Меня охватила невероятная ярость. Ярость от бессилия, которая возникает от дикого желания чего-то захотеть, от необходимости что-то сделать, но при этом невозможно понять, что вообще происходит. Я смахнул трансцендеры со стола и вышел из квартиры. Я направился к своей машине, которую оставил на парковке синего сектора. Когда я ждал, пока транспортер, жужжа, спустится, начался дождь. Помню, я в тот момент был за это благодарен. Может, я надеялся, что дождь не только смоет грязь из воздуха, и дышать станет легче, но и очистит мои мысли. Смоет все неясности. А потом я часами ехал через завесу дождя и грязи, чтобы все обдумать.

За последние недели, с тех пор, как мне пришлось убежать, моя машина стала мне другом и домом, причем во многих отношениях. Она помогает мне прочищать мысли. Когда в дороге окружающий мир принимает абстрактные цвета и формы, которые проходят у меня перед глазами, а потом исчезают из вида, во мне что-то становится на место. В этой поездке, длящейся около месяца, дождь сделал все остальное. Водяная вуаль, танцующая на моих окнах, смыла все, что мне было знакомо. Вскоре я потерял ориентацию, и это было как раз то, что мне нужно.

"Если ты не знаешь, что делать дальше, и карта твоей жизни содержит лишь те места, которые уже ничего не значат, надо нарисовать новую." Такова была последняя фраза, которую сказал мне L., прежде чем исчезнуть. "Он совсем рехнулся",— подумал я. А теперь? А сейчас эта фраза L. вдруг представилась мне квинтэссенцией мудрости или пророчеством.

В общем, я ехал и ехал и где-то, в какой-то богом забытой местности с полуразвалившимися цехами заводов, заросшими рельсами и заборами из колючей проволоки я остановился. Дождь барабанил по крыше, и меня клонило в сон. Я вновь почувствовал последствия сонливости. Все казалось таким тяжелым. Руки, ноги и душа. Я закрыл глаза, по сетчатке плясали светящиеся точки, в голове было совсем пусто, как будто кто-то нажал на кнопку и стер все данные. Потом — проклятье какое-то — я снова стал грезить, разве что теперь я не мог сорвать электроды с головы. Еще кое-что было по-другому, детали, которые могут быть важны, поэтому я вспомнил про свои мучения еще раз. Машина присела подо мной, и я стал двигаться вертикально вверх. Точно не могу сказать, но, видимо, это произошло одновременно. Заводские цеха исчезли, горизонт вокруг снова превратился в светящуюся полосу. Появилась толпа.

В этот момент мне впервые в голову пришла мысль, что я не сплю. Что все это происходит не только в моей голове. Что все случившееся реально.

Как только я это подумал, женщина вдруг повернулась ко мне спиной, одновременно из этой толпы выделилась фигура, которая рванулась ко мне. То ли машина, то ли темная молния. И я упал. Я резко упал на спину, какая-то струя притянула меня книзу, я снова оказался в машине, на ветровом стекле снова показывали фильм про дождевую воду. Посреди этой размытой картинки мокрого от дождя стекла появилась темная молния, которая потянулась ко мне, замедлилась и остановилась возле меня. В боковое стекло постучали. Я знал, что это легкомысленно, но все же опустил окно. У машины стоял водитель, полностью закутанный. Ни лица, ни чего-либо еще не было видно. Он протянул мне записку, повернулся и унесся прочь. Да, я говорю о записке, которая привела меня сюда. О записке, в которой была фраза: "Разве уже начало дня не было немного необычным?", старый код, мой и L. А еще адрес кафе, сегодняшняя дата, которая на тот момент предшествовала на четыре недели, время и еще две фразы: "Ты должен быть осторожнее, они идут за тобой. Не уходи никуда, и мы тебе поможем."

Но насколько мне нужна помощь, я понял лишь тогда, когда вернулся домой и впервые встретил там их.

Моих преследователей.

© Christiane Stella Bongertz
© перевод: mindinabox.ru 2009